Огромное спасибо Ольге Петровне за первый отклик на приглашение к участию в создании современной крымской поэтической антологии!

Ольга Петровна Глазова – выпускница МГИКа (Московского Государственного института культуры), крымский победитель I Всеукраинского конкурса «Библиотекарь года», школьный библиотекарь с 30-летним стажем, крымская поэтесса. 

Уважаемые коллеги! Предлагаем Вашему вниманию стихотворение Глазовой Ольги Петровны из цикла «Легенды Крыма», отрывки из стихотворений В. Набокова «Крым», И. Бродского «Посвящается Ялте» и приглашаем Вас к активному участию в составлении крымской поэтической антологии. 

О.П. Глазова

О русалке  и фонтане у Мисхора
(по мотивам легенды) 

В Мисхоре у моря жил мудрый старик–
Всех благ добиваться трудом он привык–
Хозяин садов и янтарной лозы,
Отец славной дочки – красотки  Арзы. 

И дочь никогда не сидела без дел.
Везде ее смех серебристый звенел.
Любила природу, прибрежный фонтан:
Здесь дева у вод предавалась мечтам. 

Любимый прислал к деве юной сватов.
К весне уж и свадебный пир был готов.
Невеста нарядна, но, грусти полна,
К фонтану проститься приходит одна. 

Взяла она медный кувшин и у волн
Прощалась с любимой водой. Но тут вор,
Мечтавший Арзы увезти и продать,
Набросился кошкой, стал рот закрывать.

Невеста кричала, на помощь звала.
«Напрасно!» –  твердил ей злодей Аль-Баба.
Не слышал ее ни жених, ни аул:
Фелюга пиратов уж мчалась в Стамбул. 

Рыдали родные, рыдал и жених…
Султан за красотку дал сто золотых.
В гареме султана Арзы не жила,
а таяла, таяла… Но родила. 

Душе облегченья сынок не принес.
И вот через год, в день украденных грез,
На башню сераля девица взошла–
Морская пучина ее приняла. 

В тот вечер русалка с младенцем плыла
К фонтану Мисхора. Сидела. Ждала.
С тех пор каждый год у фонтана в тот день
Русалки с младенцем является тень.

 В. Набоков

«Крым» 

Назло неистовым тревогам,
ты, дикий и душистый край,
как роза, данная мне Богом,
во храме памяти сверкай!..
Тебя покинул я во мраке:
качаясь, огненные знаки
в туманном небе спор вели
над гулом берегов коварных.
Кругом, на столбиках янтарных,
стояли в бухте корабли. 

В краю неласковом скучая,
все помню - плавные поля,
пучки густые молочая,
вкус теплых ягод кизиля;
я любовался мотыльками
степными - с красными глазками
на темных крылышках... Текла
от тени к тени золотистой,
подобна музыке волнистой,
неизъяснимая яйла! 

О, тиховейные долины,
полдневный трепет над травой,
и холм - залет перепелиный...
О, странный отблеск меловой
расщелин древних, где у края
цветут пионы, обагряя
чертополоха чешую,
и лиловеет орхидея...
О, рощи буковые, где я
подслушал, Пан, свирель твою!

И. Бродский

«Посвящается Ялте»

"Колхида" вспенила бурун, и Ялта -
с ее цветами, пальмами, огнями,
отпускниками, льнущими к дверям
закрытых заведений, точно мухи
к зажженным лампам, - медленно качнулась
и стала поворачиваться. Ночь
над морем отличается от ночи
над всякой сушею примерно так же,
как в зеркале встречающийся взгляд -
от взгляда на другого человека.
"Колхида" вышла в море. За кормой
струился пенистый, шипящий след,
и полуостров постепенно таял
в полночной тьме. Вернее, возвращался
к тем очертаньям, о которых нам
твердит географическая карта.